№ 11 (2025)

Курдский вопрос, актуализировавшийся на фоне трансформационных процессов, инициированных «арабской весной» и обострением сирийского конфликта, приобрел статус одного из ключевых и устойчивых компонентов стратегического соперничества между Турцией и Ираном. В условиях дестабилизации региональной архитектуры безопасности и углубляющейся фрагментации системы ближневосточных взаимодействий курдские политико-военные структуры функционируют не только как объекты силового давления, но и как стратегические активы в контексте проекций мягкой и жесткой силы со стороны Анкары и Тегерана. Рассматривается многоуровневый характер использования курдского фактора в риторике, дипломатии и ситуативных альянсах двух региональных держав; при этом выявляются элементы прагматического взаимодействия, сохраняющегося на фоне системного антагонизма. Отдельное внимание уделено роли внешних акторов (прежде всего США, России и государств Персидского залива) в процессах трансформации политического поля взаимодействий. Курдская проблематика анализируется не только в контексте локализованного этнополитического конфликта, но и как структурно значимая составляющая ближневосточного геополитического ландшафта. Делается вывод о глубокой институциональной встроенности курдского фактора в региональную систему безопасности, а также о его способности к адаптивной мобилизации и участию в формировании новых центров влияния.

Одной из горячих точек в Африке является вооруженный конфликт в Сахельском регионе, следствием которого стала дестабилизация политической ситуации и военные перевороты в Мали, Буркина-Фасо и Нигере. Новые правительства стран «Сахельской тройки» приняли решение прекратить военное и военно-техническое сотрудничество с Францией и создали Альянс государств Сахеля (АГС) – оборонительный союз и интеграционное объединение. Ключевой составляющей стратегии борьбы с терроризмом стран АГС стало сотрудничество в сфере безопасности с Россией, которая направила им военных инструкторов и специалистов для помощи в подготовке национальных вооруженных сил и правоохранительных органов и в ведении боевых действий. В результате силовым структурам стран АГС удалось добиться определенных успехов в борьбе с терроризмом, что продемонстрировало слабость бывшей метрополии, не сумевшей оказать «Сахельской тройке» действенную поддержку, и поставило под угрозу позиции коллективного Запада в регионе.

В последние годы российско-китайское сотрудничество в области энергетики демонстрирует устойчивую положительную динамику, что создает предпосылки для развития новых направлений, в т.ч. водородной энергетики. Россия обладает богатыми природными ресурсами и потенциалом для производства водорода, в то время как Китай является самым крупным в мире потребителем энергии и активно инвестирует в расширение использования низкоуглеродных источников. Статья посвящена анализу развития водородной энергетики в России и Китае с раскрытием потенциала двустороннего взаимодействия на фоне усиления глобальных тенденций по достижению климатической (углеродной) нейтральности, а также с учетом санкционного давления со стороны Запада. Несмотря на имеющиеся вызовы, прогнозируется значительное увеличение потребления «чистого» водорода к 2030 г., что может способствовать укреплению позиций обеих стран на формирующемся глобальном рынке. Отдельное внимание уделяется межрегиональному аспекту сотрудничества, расширенного за счет других стран – участниц БРИКС, что открывает перспективы для совместной разработки и внедрения инновационных решений в сфере водородной энергетики.